Зло в имени твоем - Страница 16

Номер четвертый — Гюльнара Азизова, терпеливая, выносливая, спокойная. Иногда проявляет излишнюю уступчивость. На нелегальной работе не может быть использована, так как не обладает нужным аналитическим складом ума, умением полной приспосабливаемости и должной реакцией на неадекватные решения. Использовать для работы в тактических целях ПГУ.

Номер пятый — Татьяна Яковлева, излишне впечатлительна, доверчива, склонна к необдуманным импульсивным действиям. Не обладает необходимыми аналитическими способностями, но присутствует необходимая коммуникабельность, умение психологически прочувствовать ситуацию. Возможно использовать для работы в тактических целях ПГУ».

«Номер первый». — Генерал снова вернулся к Черновой. Подумал немного и написал следующие строчки: «Обладает исключительными аналитическими способностями. По степени одаренности не имеет себе равных на курсе. Самостоятельна, готова к разумным компромиссам, достаточно независима. Абсолютно чувствует ситуацию. Интуитивно просчитывает варианты, даже не имея достаточных данных. Рекомендовать для работы за рубежом в качестве агента-нелегала. Готова к самостоятельным действиям, может быть использована по линии ПГУ на самых важных стратегических направлениях».

Он еще подумал и дописал одну фразу: «Предлагаю досрочно, до окончания учебных курсов, присвоить ей звание лейтенанта и перейти к индивидуальной программе занятий».

Глава 5

Этот день она запомнила на всю жизнь. Может, потому, что испытания этого дня оказались наиболее сильным нервным потрясением. А может, потому, что в молодости все воспринимается несколько иначе. С годами нервы утрачивают эластичность и все воспринимается уже по-другому.

С утра ничего не предвещало неприятностей. Все было как обычно. Сначала — два часа теоретического курса, затем два часа занятий психологией, и, наконец, они отправились на обычную, регулярно проводимую стрельбу, в которой молодые женщины редко отличались. За исключением Милы, сумевшей каким-то образом освоить столь экзотический вид подготовки и регулярно выбивавшей до восьмидесяти пяти баллов из ста, у всех остальных успехи были куда скромнее. В среднем курсантки их группы не выбивали больше семидесяти пяти — восьмидесяти очков. В этот день по непонятной причине Марина смазала первый выстрел, умудрившись вообще выбить тройку. И хотя потом она отстрелялась неплохо, но на общем результате это сказалось, она набрала очков меньше всех — шестьдесят девять. Так плохо она еще никогда не стреляла. Впрочем, начальство и раньше не придавало особого значения этому элементу подготовки. Справедливо считалось, что разведчик, думающий о своем пистолете, — плохой разведчик, а применивший оружие нелегал уже не может считаться нелегалом. Но по традиции все сотрудники КГБ регулярно проверялись и на этом компоненте подготовки.

Однако в этот раз их не отпустили на привычный обеденный перерыв, а попросили собраться в аудитории, где обычно проходили лекции по истории шпионажа, тактическому мастерству, искусству психологического мышления и анализа. Молодые женщины собрались в аудитории, не зная, для чего их сюда приглашают. За три года пребывания в этом «учебном заведении» у них обычно не бывало изменений распорядка. Дисциплина среди сотрудников аппарата КГБ была образцово-показательной. И вот случился такой срыв.

В зал вошли несколько человек. Марина узнала лысого незнакомца, старого знакомого ее отца, беседовавшего с ней три года назад в кабинете ректора МГИМО перед их распределением и временами даже появлявшегося во время занятий. Идущая за ним Аркадия Самойловна была одета в строгий серый костюм и, как всегда, своим обычным недовольным взглядом смотрела на своих подопечных. Затем вошли еще двое. Один из них был уже знакомый по Москве и памятной встрече с капитаном Бробиной психолог Лев Григорьевич. Второй был руководителем их подготовки — полковник Зотов.

Все четверо расположились за небольшим столом, усевшись, таким образом, перед пятью будущими агентами. У Марины почему-то заныло сердце. Ей показалось, что сегодня Аркадия Самойловна смотрит на нее как-то по-особенному неприязненно. Первым поднялся полковник Зотов.

— Как вам известно, — сказал он, глядя куда-то в сторону, — в вашу подготовку включены различные дисциплины, по итогам которых мы и оцениваем ваши способности к дальнейшей работе. После окончания трехлетнего курса мы просим психологов дать свое заключение по кандидатурам будущих сотрудников нашего управления. — Он не говорил — сотрудниц, подчеркивая своеобразное равноправие всех кандидатов на работу в аппарате КГБ.

Марине не понравились сегодня и лица всех остальных. В том числе и старого знакомого ее отца, смотревшего все время на нее с каким-то нескрываемым интересом, словно пытавшегося увидеть нечто, до сих пор ему неизвестное.

— Именно поэтому, — продолжал Зотов, — мы попросили наших психологов дать заключение по каждому члену вашей группы. Думаем, что это правильно, так как уже сейчас мы должны определять вашу специализацию. Кто-то останется для работы в нашем управлении, кому-то будет предложено перейти в другие структуры Комитета государственной безопасности либо просто поменять профессию. Надеюсь, вы меня понимаете? В течение трех лет вас не только готовили к предстоящей весьма ответственной миссии, вас еще и проверяли. Не скрою, иногда проверки бывали чересчур жесткими, ограниченные рамками наших требований. И многим из вас пришлось достаточно трудно. Но вы все люди подготовленные, с высшим образованием, уже сформировавшиеся духовно и физически. Поэтому мы и надеемся, что вы правильно воспримете сегодняшнее сообщение психологов и сделаете для себя нужные выводы. Лев Григорьевич, прошу вас, — закончил он, предоставив слово психологу.